Колобова К. А.
Как говорить с детьми об иконе? Из педагогического опыта работы с детьми младшего школьного возраста.
Икона – феномен, не имеющий аналогов в истории мировой культуры. У нее своя история, технология, сюжетная наполняющая, особенности изобразительного построения, обусловленные ее двойственной (религиозной и изобразительной) природой. Особую часть общего иконописного наследия представляет русская икона, ставшая прямой наследницей и преемницей иконы византийской. Русская икона – неотъемлемая часть русской художественной и православной культуры. Это – та область, где в течение семи веков была сосредоточена основная творческая энергия русского художественного творчества, до 18 века не знавшего станковой живописи, область, в которой состоялось, своего рода, «русское Возрождение» (в отличие от европейского, оставшегося в рамках иконописи), увенчавшееся творениями гения Андрея Рублёва и Дионисия. Своеобразный язык иконы, заново открытой русскими реставраторами на рубеже 19-20 вв. стал основой художественных поисков многих русских и зарубежных художников в начале ХХ века. Анри Матисс, прибывший в Россию 1911 году по приглашению С. Щукина и познакомившись с коллекцией икон И. Остроухова, воскликнул – «То, на что я потратил 10 лет своей жизни, ваши художники открыли в 14 веке!». После революции 1917 года, согласно государственной программе атеистического воспитания, мир русской иконы снова был надолго забыт. Студентами-теоретиками специализированных художественных заведений икона изучалась как часть живописи, в основном, с точки зрения стилистических особенностей сложившихся в русских княжествах иконописных школ. Тот же принцип изучения иконы был предложен и для детей-художников, учеников детских художественных школ и школ искусств в рамках изучения курса «Истории русского искусства», где знакомству с иконой отводилось, в общей сложности, около 2-3 академических часов.
Сегодня изучение русской иконы представляется одной из необходимых, важных и сложных задач современной художественной педагогики, и в первую очередь – педагогики отечественной.
Диалог ребёнка с иконой, как правило, предполагает разговор о вере, христианской религии, ее догматике. С этой точки зрения с иконой знакомят детей в воскресных школах, специализированных кружках и изостудиях при храмах, а также – в общеобразовательных школах на предмете ОРКСЭ (Основы религиозной культуры и светской этики), не так давно введенном в обязательную школьную программу. Очевидно, этот опыт очень полезен, однако предмет настоящего разговора будет посвящен иконе не столько как предмету религиозного культа, сколько – как произведению изобразительного искусства. Дети, о которых пойдет речь в настоящей статье – дети-художники, учащиеся Детских школ искусств, обучающихся по 8-летней программе.
Разговор с детьми об иконе ставит перед преподавателем довольно сложные задачи. Прежде всего, они обусловлены спецификой иконы, как предмета религиозного искусства, и религиозную природу которой мы не можем проигнорировать. Как рассказать об иконе ребёнку, маленькому человеку, еще не имеющему ни жизненного опыта, ни знаний в области истории, религии? В большинстве случаев отсутствие такого опыта у ребёнка объясняется семейным отношением к религиозному воспитанию. Оно может присутствовать, быть преувеличенным, может отсутствовать вообще, семья ребенка может принадлежать другой вере, исповедовать другую религию. Часто родители бывают настроены против подобных уроков, относятся к ним настороженно, не одобряют их. Все это требует от педагога светского учебного заведения особой деликатности в решении возникающих перед ним задач.
В целом, их можно обозначить как знакомство ребенка с интереснейшим явлением человеческой культуры, однако, в каждом возрастном периоде они – индивидуальны. Это обусловлено особенностями развития ребенка в тот или иной период времени, особенностями его психологического развития, личностными особенностями.
Прежде чем рассказать о собственном опыте знакомства детей с миром русской иконы, хотелось бы рассказать об опыте моих коллег-художников, занимающихся рисованием с детьми дошкольного возраста – 4-6 лет и который может быть полезен и для учеников 1-го класса детской школы искусств. Это важный период, когда для ребенка формируются понятия добра и зла, закладываются основы собственной нравственности. Поэтому так важны в это время для ребенка сказки, и главная их составляющая – герой – сильный, смелый, благородный. Герой – это воплощение добра, всегда побеждающего зло. Образ именно такого героя, который мог бы быть близок и понятен этого возраста, в христианской иконографии как нельзя лучше воплощает в себе Георгий Победоносец. Один из самых почитаемых святых в русской православной культуре и в христианской культуре в целом имеет яркий запоминающийся образ для малыша благодаря своему главному подвигу – победе над змием (драконом). Образ героя, победившего зло – так называемый «бродячий» сюжет, существующий во множествах мифах и легендах других стран и народов. Поэтому в детском сознании этот сюжет может быть уже созвучен с образами русских сказок (Никита Кожемяка и Змей Горыныч) или греческой мифологии (Персей и морской дракон). Не менее ценно, если образ Георгия как героя, победившего злого дракона и спасшего девицу (царевну Елисаву) – первое знакомство ребенка, как с миром русской иконы, так и с образом героя, воплощающего бесстрашие, благородство и самопожертвование.
Такой опыт знакомства ребенка с образами русской иконы имеет апатитская изостудия «Акварельки», где маленькие художники изучали образ Св. Георгия Победоносца и его подвиги по рассказам преподавателей (Мария Голубцова, Евгения Смирнова) и – самой иконе. По результатам этого знакомства была создана серия рисунков детей.
Дети изображают своего Георгия, выражая в работах понятия, ассоциирующиеся с ним. Красоту героя дети показывают через яркие цвета и их разнообразие, доброту, силу и бесстрашие – через улыбку, сияющую на его лице. У ног героя – поверженный, пресмыкающийся дракон. Примечательно, что даже такое страшное и злое существо вызывает у детей не страх и отвращение, а, скорее, сочувствие – маленьким художникам хочется его раскрасить, нарядить (т.е. – сделать красивым), на некоторых рисунках дракон, похоже, совсем не расстроен своим поражением и улыбается вместе с Георгием.
Удивительно, что подобное сочувствие детей дракону, персонажу отрицательному созвучно особенной трактовке этого сюжета, представленного в некоторых иконах о св. Георгии. Речь в них ведется о победе Георгия над змием не силой физической и не оружием, а словом. То есть, не копьем и мечом, а силой убеждения. Царевна Елисава, спасенная таким образом, ведет за собой укрощенного дракона на веревочке, как домашнего питомца.
Глядя на этот конкретный педагогический опыт можно сказать, что первое знакомство ребёнка с иконой возможно в столь раннем возрасте через сказку, механизмы её работы, адекватные мифологическому сознанию малыша, оперирование понятиями добра и зла, понятными и необходимыми ребенку в этот период его развития. Важно, что персонаж иконы в данном случае – защитник, спаситель, который всегда придет на помощь. Кроме традиционного образа змиеборца, ребята воплотили в своих рисунках и другие подвиги Георгия, относящиеся уже к разряду «чудес» и случившихся много после земной жизни святого. Например – чудесное спасения греческих мореплавателей у берегов Крыма, датируемое 9 веком. Таким образом, кроме знакомства с конкретным героем русской иконописи, у ребенка, благодаря знакомству с ним, формируется и общая ассоциация с защитной функцией самой иконы, к которой, собственно, и обращались за помощью, защитой и спасением.
Максим Щур, 6 лет. Георгий Победоносец
Мишин Андрей, 7 лет. Чудесное спасение моряков.
Прохорова Полина, 4,5 года. Георгий.
Жуковская Лена, 6 лет. Чудо Георгия о змие.
Дудин Саша, 6 лет. Георгий и змий.
Что касается систематического, регулярного разговора об иконе, который мог бы продолжить первое знакомство с ней, расширения ее сюжетной, эмоциональной составляющих, то он вполне возможен в рамках изучения ребенком вопросов истории и теории изобразительного искусства на уроках «Беседы об искусстве».
Мы начинаем знакомство с иконой во втором классе (8-9 лет), на уроках, посвященных знакомству с языком произведения изобразительного искусства, а именно – картины и иконы. В течение этого года речь на занятиях идет о выразительных средствах произведения искусства – цвете, композиции, жесте, эмоциональной составляющей, т.е. – тем необходимым элементам, которые позволяют произведению воздействовать на зрителя, волновать его душу. Мы знакомимся с этими основными категориями, чтобы понять, как они «работают», каковы их механизмы, чтобы в будущем смочь использовать их в собственных художественных работах.
В отличие от картины, изобразительный язык иконы более сложен, а значит – менее понятен зрителю. Несмотря на то, что икону часто называли «библией для неграмотных», следует понимать, что ее изобразительная основа – не столько сюжет (как это происходит в картине), сколько некая его идеальная составляющая, то, что называют «иконографическим ядром». В картине художник становится режиссером происходящего. Он – главный и единственный свидетель события, на которое мы смотрим его глазами, будь то сюжет Священного Писания или любой другой сюжет (в том числе, и вымышленный самим мастером). Икона же – точное, буквальное воплощение не фантазии художник, но библейского текста. Иллюстрация не мира настоящего, земного, а образ горнего мира, не существующего рядом с нами, а находящегося «по ту сторону» человеческого бытия. Потому и изобразительный язык иконы совсем другой.
Это стоит учитывать при выборе сюжетов икон, которые будет изучать ребёнок. Они должны быть ему понятны, и при этом – способны решать определенные задачи, а именно – продемонстрировать работу выразительного языка произведения искусства, показать, как именно, через какие выразительные средства оно общается с нами, что хочет рассказать.
В рамках знакомства с иконой мы останавливаемся на трех сюжетах, каждый из которых имеет для нас и свои педагогические задачи, решение которых важно для формирования как личности будущего художника, умеющего рассказать зрителю свою историю, так и для личности зрителя, умеющего эту историю «прочитать».
- Образ Богоматери. Умиление.
Знакомство с русской иконой мы начинаем с икон Богоматери – одного из самых важных, популярных, любимых образов в истории христианского искусства. Из века в век и русские иконописцы, и западноевропейские художники стремились подчеркнуть человечность этого образа – недаром Богородица считается не только матерью Христа, но и матерью-заступницей всех верующих. Иконография Богоматери представляет собой обширную область, включающую более 200 различных образов, изводов. Все они могут быть разделены на три большие иконографические группы: Оранта (Молящая), Одигитрия (Путеводительница) и Елеуса (Милующая или Умиление). Иконы типа «Умиления» и становятся объектом нашего изучения. Почему именно они? Прежде всего, этот образ Богоматери с младенцем, нежно прижимающихся друг к другу щеками – один из самых сильных по эмоциональному воздействию на зрителя образов в мировой художественной культуре. Пожалуй, именно он, в силу своего нежного звучания, более всего понятен и близок ребенку, для которого этот жест проявления материнской любви все еще близок, понятен и необходим.
Глядя на иконы Божьей матери «Владимирская», «Донская», «Игоревская», «Ярославская», «Яхромская», дети, как правило, сразу определяют (это первое их задание) этот общий для всех изображений мотив «щека к щеке», который и составляет их особенность.
Отдельная большая задача, стоящая перед нами при знакомстве и исследовании этого образа – понять различный смысл красоты, существующий для иконы и для картины. «В линиях и красках иконы мы имеем красоту преимущественно смысловую» – писал в конце XIX исследователь и собиратель русской иконы философ Е. Трубецкой.
На поиски этой «смысловой красоты» и направлено наше внимание. Что делает образ красивым? Только ли внешняя красота важна в иконе и важна ли вообще или на нас, как на зрителей, действуют иные её факторы? Результатом этого исследования может стать вывод о том, что красота образа может быть разной – внешней и внутренней, умозрительной, которая действует на зрителя не «приятностью» визуального образа, а его наполненностью, эмоциональным содержанием. Часто после подробного размышления на эту непростую тему мнение ребенка о той или иной иконе меняется – то, что вначале казалось им некрасивым, наполняется особым смыслом, а вместе с ним – красотой. Ребёнок совершает важное открытие, что красивым может быть не только то, что радует наш глаз, но и то, что вызывает в нас сочувствие, душевный отклик (заметим, что в этом – один из важных смыслов иконы – обращение не к глазу, а к душе человека).
Основным творческим заданием для детей будет создать свое «Умиление», однако прежде чем приступить к рисунку, они пишут небольшие эссе на тему увиденного, пытаясь в словах выразить свое отношение, определить и описать эмоцию, переданную через этот главный мотив образа – нежное объятие, соприкосновение щеками. При изучении произведения искусства очень важно научить ребенка говорить о своих мыслях, выражать чувства, которое оно вызывает. А для этого – облечь мысль в слова и записать их на бумаге. Если подобное задание кажется кому-то сложным, можно ограничить ребенка просьбой подобрать слова, которые, по его мнению, могли бы охарактеризовать этот образ.
Вот некоторые примеры детских высказываний:
«Когда я смотрю на эту женщину, я вижу, что она грустит. Она добрая, потому что она мама, у нее маленький сын. Она беспокоится за него и хочет защитить»
«Она как будто говорит – не трогайте моего ребенка!»
«На всех иконах мать прижимает к себе сына, обнимает его. Моя мама тоже меня так обнимает».
«Она очень печальная. Наверное, потому, что сильно переживает за своего сына. Мамы всегда так делают. Однажды, когда я болел, мама тоже переживала за меня и даже плакала».
«Мне кажется, она любит своего сына, но одновременно страдает. У нее такие глаза, как будто у нее что-то болит. Да, ей очень-очень больно».
Прежде чем приступить к рисункам, нам также необходимо выяснить смысл названия икон – «Умиление». Что означает это слово? Может ли оно помочь нам в понимании образа? Если в случаях с двумя другими иконографическими типами их греческие названия «Оранта» («Молящая») и «Одигитрия» («Путеводительница») имеют в русском переводе довольно точное, дословное истолкование, то «Умиление» – особенный термин, представляющий собой не точный, а, скорее, образный перевод греческого слова «Елеуса», означающего «Милующая», «Милостивая».
Русская интерпретация этого слова более богата в смысловом и эмоциональном плане. В русском словаре эпитетов термин «Умиление» трактуется как: «Безмолвное, благоговейное, благостное (устар.), вдохновенное, глубокое, грустное, дивное, задумчивое, ласковое, любезное, нежное, почтительное, приветливое, приветное (устар.), приятное, радостное, радушное, сияющее, сладкое, сладостное, слащавое, слезливое, слезное, трогательное, упоительное, учтивое, чудесное, чудное, тяжелое».
Русский исторический словарь дает ссылку на Ветхий Завет – «(Зах 12.10; Деян. 2.37)-возбуждение нежных чувств, милости, любви» и добавляет – «Перевод в обоих случаях является неудачным. В оригинале в первом случае это слово имеет смысл «мольба», а во втором – «резкая боль в сердце».
Обращает на себя внимание совпадение вышеуказанных определений с определениями, данными детьми, наряду с любовью, спокойствием, радостью, так же видящих в образах Богоматери и тревогу, и страдание, и боль.
Немногие образы в истории изобразительного искусства могут содержать в себе такую полную и сложную (если не сказать – противоречивую) гамму человеческих эмоций. И изучение здесь именно этого богородичного образа особенно ценно, как уникального примера такой полноты.
В своих рисунках на тему «Умиление» нам необходимо соблюсти обязательное композиционное условие – точно передать мотив объятия матери и сына, соприкосновение их щеками. Гораздо более сложная задача – выразить в работе те эмоции, о которых дети говорят в своих сочинениях – любовь, радость или печаль, тревогу, боль. Отмечу, что, несмотря на сложность задачи, дети с ней справляются. Вероятно, важную роль в этом играет подготовительная работа, работа слова, в которое облекаются собственные воспоминания, эмоции, переживания, о которых дети пишут в своих эссе. Безусловно, важна и личная ассоциация ребёнка с собственной мамой.
Рисунки на тему «Умиление» (как и все, о которых будет сказано ниже) можно выполнять в альбомах или же – на отдельных листах различного формата (в зависимости от времени, которым располагает педагог и ребёнок), и тогда они могут стать выставочными работами и быть показаны зрителю в рамках отдельной выставки.
Артамонова Лера, 8 лет. Умиление. Б., пастель.
Королёв Кирилл, 8 лет. Умиление. Б., пастель.
Земсков Алёша, 8 лет. Умиление. Б., пастель
- Ангелы. Архангел Михаил.
Если богородичная тема часто оказывается близка ребенку в силу личных ассоциаций, т.е. благодаря своей «человечности», то Ангел как персонаж может оказаться интересен ему в силу своей сверхъестественной природы, т.е. выступить в качестве почти сказочного героя, мифического персонажа, наделенного особенной силой.
Ангелы – посланники Бога к человеку (angel – (греч.) посланник), его защитники, помощники, хранители. Так или иначе, в большей или меньшей степени, образ ангела знаком всем детям. Наша задача – познакомить детей с ангелами, как основными персонажами русской иконописи, их атрибутикой, ролью, внешними признаками, основными деяниями.
Более подробно мы знакомимся с личностью архангела Михаила. Главным образом, потому, что он представлен в русской иконописи наиболее разнообразно. Мы видим его в различных ипостасях. Например, в виде грозного Архистратига, предводителя небесного воинства, защитника земного и небесного. Этот образ Михаила считается покровителем всех праведных воинов, и неудивительно, что особенный интерес к нему проявляют мальчики. В их рисунках Михаил, как правило, предстает в сияющих доспехах, с обнаженным мечом в руках, с круглым щитом.
Королёв Кирилл, 8 лет. Архангел Михаил Архистратиг. Б., пастель.
Джафаров Эльшан, 8 лет. Архангел Михаил Архистратиг. Б., пастель.
Некоторым более интересен образ Архангела Михаила-Грозного Воеводы, скачущего по небу на своем крылатом коне (иногда и Архангел, и конь на подобных иконах изображаются киноварью – красным цветом, и впоследствии дети очень радуются, увидев и узнав красного коня на картине К. С. Петрова – Водкина, с которой мы знакомимся позднее).
Туманов Николай, 8 лет. Архвнгел Михаил Грозный Воевода. Б., пастель
Девочки склонны любоваться классическим ростовым или поясным изображением Архангела с традиционными атрибутами: посохом и сферой – зерцалом в руках или же предстоящим, деисусным ангелом, чей облик отличается особенной кротостью.
Тульчевская Ксения, 9 лет. Архангел. Б., смеш. техн.
Ангельской атрибутике мы уделяем отдельное внимание, подробно рассматривая каждый из атрибутов и объясняя их значение (ведь мы говорим не о картине, где художник может писать ангелов, как ему вздумается, а об иконе, где определенная атрибутика – обязательная часть церковного канона).
Ангельские крылья – символ быстроты и высшего, небесного мира (символя Рая), «торок» или «слух» – вьющаяся в волосах ангелов лента, с помощью которой они слышат Бога, алый драгоценный камень, горящий в центре лба – символ всевиденья и всеведенья, вечно юные прекрасные лица – символ бессмертия, – все это впоследствии находит отражение в детских рисунках.
Перед тем, как приступить к ним, дети пишут небольшие сочинения на тему «Если бы я встретил ангела». Так же как и рисунки, они представляют собой замечательные примеры оригинального детского взгляда.
«Если бы я встретил ангела, я бы очень удивился и спросил – зачем ты здесь? Ты что, прилетел ко мне?»
«Если бы я встретила ангела, я бы ахнула и сказала, какой он красивый!»
«Если бы я встретила ангела, я бы сказала – милый Ангел, возьми меня, пожалуйста, с собой. Только ненадолго, а то мама будет волноваться!»
«Если бы я встретила Ангела, я бы попросила его, чтоб он сделал что-нибудь хорошее для моей семьи. Чтобы моя морская свинка поправилась. Чтоб никто не болел и не умирал»
Ганнибал Кузьма, 9 лет.
«Если бы я встретила Ангела, я бы спросила у него, не видел ли он моего папу, потому что он умер. И еще попросила его передать моему папе, что я его очень люблю и скучаю по нему»
«Если бы я встретила Ангела, я бы попросила его научить меня летать. И еще попросила бы разрешения посмотреть в его зерцало»
Примечательно, что все просьбы к Ангелу, озвученные детьми в их сочинениях, касаются сугубо нематериальных вещей – здоровья близких, благополучия, мира, что роднит их с молитвой – основным обращением к иконе и ее персонажам.
Стош Елизавета, 9 лет. Предстоящий Архангел
- Человек и Ангел. Благовещение.
Это – последний сюжет, изучаемый нами в рамках небольшого курса знакомства с иконой. Мы останавливаемся на нем по нескольким причинам. Во-первых, здесь присутствует новая для нас составляющая иконы – сюжетность. Если «Умиление» и «Архангел Михаил» по своей жанровой составляющей – портреты (хотя такое определение и некорректно для иконы), то «Благовещение» в своей основе имеет некое событие. Это уже – не просто образ персонажа или персонажей, а история, рассказанная в визуальных образах, а значит, здесь действуют иные законы построения произведения, например, появляется понятие композиции (вернее, нового её прочтения). Вместе с тем, этот сюжет также удобен для нас тем, что он не перегружен, лаконичен, в нем присутствуют всего два персонажа – минимальное количество героев, между которыми возможен диалог. И, наконец, оба эти персонажа уже знакомы нам – это Богоматерь и Архангел (правда, не Михаил, а Гавриил, что дает нам возможность познакомиться и с этим героем христианской иконографии).
Первая наша задача – попытаться определить сюжет иконы. Дети понимают, что перед нами – человек (девушка, в которой дети узнают Марию) и Ангел, что Ангел прилетел к ней, что он, вероятно, что-то ей сообщает. Какая это весть? Добрая или нет? Радует она Марию или огорчает? Радуется она Ангелу или боится его? Принимает ли она эту весть или отвергает ее? Ответить на эти вопросы нам помогает позы персонажей. Мы пытаемся услышать глазами этот безмолвный диалог, выраженный в движении тел, жестах рук, наклоне голов, выражении лиц. Для того чтобы этот диалог стал для нас более понятным, наглядным, здесь можно привести в пример этот же сюжет, но представленный в живописи зарубежных авторов. То есть – не в иконе, а в картине. Одно из самых драматичных решений «Благовещения» представляет картина Сандро Боттичелли. В отличие от большинства своих предшественников и современников, которые в своих картинах и фресках на эту тему придерживаются «иконного» принципа в изображении Богоматери – образа смирения, Боттичелли показывает Марию с точки зрения человеческой эмоции – смятения и страха. Она буквально отшатывается, отпрыгивает от Ангела, внезапно появившегося перед ней. Её руки как бы отталкивают его. «Иконным» является только лицо Марии, в противовес позе оставаясь абсолютно спокойным, смиренным. Поза Марии – это поза обычного, земного человека, пугающегося, отшатывающегося, пытающегося убежать. Лицо же её – лицо Избранной, как бы иллюстрирующее слова Марии: «Да будет так по воле Его». Ангел также представлен художником не как высшее существо горнего мира, отстраненно принесшего простому смертному Божью волю, а как человек, понимающий, что своим появлением он напугал, шокировал и пытающийся исправить это. Об этом говорит его поза – он припадает перед Марией на колени, приседает, как бы пытаясь стать меньше и действительно как будто уменьшается на наших глазах, теряется в складках пышных, оседающих одежд. Его рука предупреждающе выставлена вперед – так человек, случайно испугавший ребенка, пытается предотвратить его испуг. Ангельский взгляд направлен на Марию, он еще не успел сообщить ей благую весть, и ждет, когда сможет сделать это.
Иногда Ангел, явившийся Марии, изображается на фресках и картинах коленопреклоненным (Богородица – немногий персонаж из мира людей, которым являлся Ангел, и единственный, перед которым он преклоняет колено). Важно обратить на это внимание детей, которые из прежнего разговора об иконе уже знают, что ангелы в сравнении с человеком всесильны – они бессмертны, невидимы, они могут летать, спасти от опасности и смерти. Каким же должен быть человек, чтобы к нему прилетел ангел и говорил с ним, преклонив колено? Чем этот человек заслужил такую высокую честь? Что Ангел может сообщать ему?
Как и в предыдущих случаях, мы делаем небольшую письменную работу. Благодаря позе персонажа пытаемся определить его эмоцию, внутреннее состояние, пытаемся понять, что испытывает во время этого разговора ангел и что – человек. Некоторые дети пытаются воспроизвести диалог, который может происходить между ними. Как правило, по мнению детей, Ангел просит Марию уйти с ним на небо. Мария, хоть и испугана такой просьбой оставить земной мир, но соглашается, потому что не может перечить Богу. В целом, следует отметить, что подобная интерпретация по своей сути довольно близка к оригинальному диалогу.
Ганнибал Кузьма, 9 лет. Благовещение.
Вот те эпитеты, которыми дети наделяют персонажей. Ангел – «красивый», «величавый», «гордый», «спокойный», «сильный», «добрый», «ласковый», «великодушный». Мария – «спокойная», «испуганная», «послушная», «тихая», «радостная», «печальная», «красивая», «особенная».
Шивагорнова Диана, 8 лет. Благовещение.
Работа слова помогает нам при создании рисунков, при работе над которыми ребята опираются на те образцы, которые им наиболее запомнились, или же – создают свои компилятивные работы. Но во всех случаях, это индивидуальная работа каждого ребёнка, в которой он пытается рассказать историю своих персонажей.
Шульгина Валерия, 9 лет. Благовещение.
Подводя итог сказанному выше, можно сказать, что знакомство ребёнка с иконой раскрывает и развивает его эмоциональную сферу, исследовательские возможности, литературные способности, формирует уважительное отношение к отечественной культуре и истории, знакомит с важным для художника понятием иконографии.
Очевидно также, что все вышеперечисленное имеет отношение не столько к религиозному воспитанию, сколько к личностному развитию ребенка, что является одной из важных задач как художественного образования в частности, так и общего воспитания личности в целом.
Литература:
- Алпатов М. В. Древнерусская иконопись. М., Искусство, 1974.
- Бобров Ю. Г. Основы иконографии древнерусской иконной живописи. СПб., Мифрил, 1995.
- Бычков В. В. — Феномен иконы. М., Ладомир, 2009.
- Данилова И. От средних веков к Возрождению. Сложение художественной системы картины кватроченто М., Искусство 1975г.
- Трубецкой Е. Н. Три очерка о русской иконе. М., ИнфоАрт, 1991.
- Успенский Л.А. Богословие иконы. М., Даръ., 2009.